Don Toliver
Пользователи
- Автор темы
- #1
De Oppresso Liber - слова, что становятся смыслом жизни, самой жизнью. Сколько в них благородства и крови…
Привет, мое имя Джеймс. Вчера мне исполнилось 40 лет и, вероятнее всего, я прожил большую часть своей жизни. Пришло время рассказать вам о том, чем мне пришлось заниматься весь этот промежуток времени.
Jun. 1962- Jun. 1979. Я родился в Лос-Сантосе, СА. Рос как обычный ребенок центра - меня обеспечивали всем необходимым и даже сверх того. Ранние годы я толком и не помню. Знаю лишь, что мы с отцом каждый месяц ездили за город ловить рыбу и что сразу после зачисления в школу я играл в футбол за школьную команду. В средней школе у меня появилось много друзей… хотя это были не совсем друзья, они просто звали меня на всякие вечеринки и вряд ли знали мое имя. Я и не был особо общительным и дружелюбным, но пользовался авторитетом. Мне посчастливилось не быть испорченным задирой… мне, наоборот, нравилось наказывать подобных. Делал я это самыми изощренными, а иногда мерзкими, способами. Таких случаев были десятки, но помнится лишь один: тот, когда в конце средней школы я окунул парня в толчок, в который он только что сходил, за то, что он плюнул мне в рюкзак. Наверняка, урок он усвоил, ведь еще неделю от парня несло фекалиями… бедный. К счастью, моим родителям было на меня не все равно. Мать каждый год помогала мне готовиться к экзаменам, иногда просто искренне поддерживая и переживая за меня. С учебой у меня всегда был порядок, хотя мистер Кертис, учитель английского, снижал мне оценки на экзаменах. Однажды я с моим другом Ричем, закидали его дом тухлыми томатами. Я до сих пор считаю мистера Кертиса мужика мудаком, пусть он уже и стар…
Sep. 1979- Jul. 1983. Из-за того, что отец не хотел далеко меня отпускать, после окончания школы, я поступил в частный колледж в родном Сантосе. Мой единственный товарищ Ричард уехал в Коронадо, Калифорния. Что обучение в школе, что обучение в колледже давались мне без особых проблем. Я с легкостью мог находить общий язык с преподавателями и, мне нравилась студенческая жизнь: бесконечный новый учебный материал, спортивные секции, работа в обувном магазине, помощь родителям, учеба в автошколе… С каждым годом, будто быстрым шагом проходя по галерее своих воспоминаний, мне становиться все тяжелей понять то, как я мог за всем этим успеть. На втором году учебы в колледже мне казалось, будто в моем баке заканчивается топливо. Мне уже не были столь интересны студенческие конкурсы, различные программы. Я словно охладел ко всему… ко всему, включая учебу, приятелей, работу. Как-то на смене в обувном ко мне обратилась тучная дама средних лет (ребята из коллектива называли их милфами) и я как консультант был обязан помочь. Присев на кресло, эта женщина будто растеклась по нему своей задницей и одновременно попросила меня снять ей обувь. Я точно помню, что тогда был конец весны и было даже прохладно, но несмотря на это из ее туфель особенно воняло чем-то непонятным. Сквозь недовольство и душевные слезы я принес особе около 10 пар обуви, ни одну из которых она не приобрела, и тогда в моей голове словно что-то щелкнуло, и я громко обозвал ее “жирной сукой”, а затем бросил ботинок в только что закрывшуюся дверь. Со следующего дня я начал посещать тренажерный зал, где мог давать волю гневу и разочарованию. Единственное, что могло скрасить ту душную жизнь, это подарок отца на девятнадцатилетие. В январе 81-го я получил водительские права, и ровно месяц спустя отец подарил мне новый Dinka FCR-900. Теперь я мог добираться в колледж с ветерком и клеить девчонок, но вторым я пренебрегал. Между тем время шло очень быстро как песок сыпется в часах, и я уже закончил четвертый, то есть последний год учебы в колледже. Мне выдали медицинский диплом… и произошло то, чего я и боялся.
Aug. 1983- Jun. 1986. После выпуска я еще три года работал в бутике и пополнял свой банковский счет. Казалось бы, если к деньгам, что родители откладывали на мой счет еще с моего появления на свет, прибавить мною заработанные, я бы мог купить на них небольшой дом на краю Сантоса. У меня были водительское удостоверение и чертовски крутой мотоцикл. Но мне не было комфортно в той суете. У меня складывалось такое впечатление, будто я порчусь, порчусь подобно куску говядины, взятому из холода витрины и оставленному под палящим солнцем. Одним летним вечером, с трудом дойдя до родительского дома после тяжелой тренировки в зале и затем приняв контрастный душ, я необыкновенно взбодрился. Я хорошо помню тот день, тот вечер и ту ночь, в которую я принял главное решение в своей жизни. В моей голове открылись новые каналы - "каналы свободы", мысли шли отовсюду, я не мог их контролировать. Тишина… единственное, чем погано это явление, так это хаотичный поток непонятного в твой мозг. Это можно сравнить с броуновским движением частиц внутри вещества: все беспорядочно движется, переплетается. Уже несколько месяцев я увлекался военной тематикой. Мне нравилось смотреть телерепортажи с бойцами отрядов спецназа, раз в неделю я ездил за двадцать миль от Сантоса до Энджл-Пайна, чтобы поиграть в пейнтболл. И в ту ночь я твердо решил пойти в спецназ. На паре тренировок в зале я даже пытался выполнять некоторые армейские нормативы. Мне хотелось быть первым, мне хотелось идти на риск, забыть все страхи и попасть в историю. Я точно помню, как мечтал об этом, лежа на кровати в убитом состоянии. Тогда моя жизнь кардинально изменилась.
Jun.1986- Feb.1988. Я подал заявление на кандидатуру так называемого 18-кратного контракта (18Х contract). После нескольких приглашений и до жути нудных бесед в местном офисе армейского рекрутства меня зачислили в ряды армии Штатов. Прокручивая в голове все события, которые произойдут далее, я будто снова испытываю те же эмоции, те же чувства, я не пытаюсь искать альтернативных решений, а просто беспрерывно смотрю кино. Итак, меня как и всех новобранцев зачислили в 18-кратную программу призыва спецназа. Я расскажу об этом в общих чертах: сначала мы проходили базовую боевую (BCT) и продвинутую индивидуальную (AIT) подготовки. Эти семнадцать недель длились словно семнадцать лет… ну по крайней мере так казалось мне. Затем нашу группу, сто пятьдесят человек, вертолетами отправили в Форт-Беннинг, Джорджия. Там мы не задерживались, а лишь прошли воздушно-десантную подготовку. К этому времени я уже перестал считать дни, недели, месяцы; для меня стали привычными ранний подъем и тяжелые физические нагрузки. После Форт-Беннинга нас, кажется, отправили в Форт-Брэгг, Северная Каролина, только уже наземным путем, там тоже были учебные программы. Затем нас вернули в Форт-Беннинг, и начался SFAS (если коротко, отбор спецназа). Все четыре недели, мы искали в себе слабые места, во всем себе - в теле, в духе, в уме. Все это делалось посредством прохождения полос препятствий, практически невозможных физических упражнений, заплывов. Я до сих пор помню, как нам связывали руки по запястьям и ноги по голеностоп и бросали в бассейн на пять минут. Тогда я недооценил это испытание: не столь важны физические способности, сколько находчивость и спокойствие. Не все кандидаты смогли сохранить голову холодной из-за чего провалились. Многие ушли за эти четыре недели. После этих невыносимых испытаний, мы стали изучать тактическую подготовку, командование и прочее. Особенно мне запомнилась программа Common Core Training, на которой кандидатов обучали управлению отрядами разных по численности. На протяжении полугода, казалось, нас учили всему, что нужно и не нужно. Ни одного дня мы не провели напрасно, без какой-либо пользы. Черт возьми! я помню все это как вчера. Пройдя уже очень много, мы получили возможность выбрать свою специальность. Я выбрал 18В-SF (сержант вооружения). Затем, дислоцировавшись обратно в Форт-Беннинге, еще год мы обучались языкам, и здесь мне также дали право выбора. Я решил изучать русский и арабский, на обучение каждому из которых ушло по шесть месяцев. Я сделал такой выбор, лишь потому что знал, что на Ближнем Востоке уже неспокойно и что по окончанию курса нас, наверняка, направят туда. Прагматизм… Параллельно с изучением языков мы регулярно выполняли упражнение Робин Сейдж. О-оо! Это было действительно круто. Нас разделили на отряды по 12 человек и смоделировали сценарии реальных боевых действий. Нашим первым и самым запоминающимся заданием были захват блокпоста и освобождение двух заложников. К этому времени численность оставшихся кандидатов составляла примерно 40 человек. Во время этих упражнений я познакомился с Майком, Майком Чемберсом. Мне нравилось работать с ним в команде. Каждый вечер перед общим отбоем мы с ним общались на общие темы, каких оказалось очень много. Он был хорошим парнем; я узнал, что у него есть жена Кайла, что они жили в соседней Аризоне и часто навещали родственников в Лас-Вентурасе. Лишь в разговорах с Майком я вспоминал родной Сантос и родителей.
Mar.1988- Aug.1990. Закончился курс подготовки, и я попал в 10-ю группу СпН, 2-й батальон, роту Альфа (Alpha Comp., 2nd Btn., 10th SFG) под номером ODA 0211, подписав контракт на четырнадцать лет. Мой позывной был "Crossbow", лично мне он не нравился, на командование думало иначе. Я стал “зеленым беретом”. Никога не забуду ту церемонию вручения формы с зеленым беретом. Начиналось все очень даже неплохо: мы отправлялись на учения, осваивали новейшие технологии военной промышленности стран Альянса. К нам направляли агентов из стран Альянса для их дальнейшего обучения по некоторым специальностям. Два раза в год, в январе-феврале и в июне-июле, нам давали уехать домой в отпуск.
Aug.1990-Feb.1991. Армия Ирака вторгается в Кувейт и оккупирует его территорию за два дня. Страны коалиции принимают решение о проведении специальной операции в Персидском заливе. 20-го числа мы (10-я группа спецназа) уже находились на территории Саудовской Аравии и приступили к активному обучению сил Национальной Гвардии СА. Получилось так, что географическая специализация нашей группы выпала на страны Ближнего Востока и некоторые регионы Европы. В январе 91-го наш батальон отправили в качестве подкрепления на территорию, охваченной операцией "Буря в пустыне". Мы помогали в штурме позиции иракских сил под Эн-Наджафом, в результате чего около половины сил противника сдались после двух дней огня. Мне пришлось отстреливать позиции врага лежа за небольшим песчаным бугром. Из оружия у меня были М4А1, Кольт, дымовая и осколочная гранаты, нож. Я отлично помню, как успел снять двоих на перебежках. Было удивительно смотреть, как от подрыва на мине тело взлетает в воздух на пять-семь метров. Не сказать, что это круто… в такие моменты думаешь лишь о том, как бы самому не задеть мину при перемещении. В феврале по концу того пустынного ужаса мы были уже на базе в Форт-Беннинге, одного бойца из другого батальона тяжело ранило. Мне пришлось видеть его без ног. Жаль парня - только начал и уже заканчивает. Нас отпустили домой для настоящего отдыха. Прилетев в Сантос, я еще пару ночей не мог спокойно уснуть из-за кошмарных снов, постоянно всплывающих у меня в голове. Даже в бодром состоянии мне слышались звуки подобные взрыву снаряда. Я более-менее справлялся с этим.
Mar.1991- Nov.2001. Спустя пару недель мне все же получилось справиться с воспоминаниями, это было не столь тяжко. В начале апреле-мае развернулся развернулся цикл конфликтов в Восточной Европе на территории бывшей Югославии, в которой, естественно, США не могла не принять участие. Прошел ровно год и в марте нашу 10-ю и еще несколько групп СпН отправили в Боснию и Герцеговину. Там мы практически сразу начали выполнять операции по взятию небольших населенных пунктов, это давалось очень легко. Во время огня складывалось впечатление, будто стреляешь по мишеням, которые лишь изредка двигаются. У меня уже не был настолько учащенный пульс при ликвидации вражеской единицы. Мне тогда казалось, что я становлюсь убийцей… хладнокровным и профессиональным. После пары подобных операций два из четырех батальона 10-й группы отправили в тыл для обучения боснийских мусульман. Они были способными, боевыми ребятами. С некоторыми я мог общаться по-английски, а с единицами по-русски. Наша 10-я группа спецназа принимала участие в ликвидации командования концлагеря в Трнполье, по документам, найденным в управлении лагеря выяснилось, что заключенных боснийцев насиловали и подвергали жестоким пыткам. На момент взятия лагеря заключенных было только около четырех тысяч человек. Еще около недели после завершения операции наша рота обсуждала записи с камер, найденных в том лагере. Может, это было правдой, а, может, и нет. Я старался не встрявать в те разговоры: они меня чем-то раздражали. Наверное, своей бесполезностью. Я - не сторонник глупых бесед: профессионализм берет свое, знаете ли... Впоследствии нашей и еще нескольким группам спецназа, отправившимся в Вост. Европу, пришлось участвовать в Косовской войне и в столкновениях в Македонии, в первой из которых я потерял своего единственного товарища Майка. Мне пришлось увидеть то, как вражеские снайперы делали из него решето. После небольших потерь в Косово нас незамедлительно отправили обучать албанских сепаратистов, говорящих по арабски. В ноябре 2001-го закончилась война в Македонии, вместе с ней и все столкновения в этом регионе. Нас вернули в Форт-Беннинг и наградили медалью “Серебряной звезды”.
Dec.2001- May 2002. Примерно за месяц до моего возвращения в Джорджию из Албании моя страна опять ввязалась в конфликт на Ближнем Востоке. Теперь Афганистан… пустыни и каннабис… не так хотел я провести каникулы. Впрочем, нам дали месяц на отдых. За это время я толком и не отдохнул, зная, что скоро опять уеду воевать. Я написал письмо родителям, как делал это каждые полгода… попытался описать все свои чувства и передать все, что было в голове. И вот, мы грузимся в самолет и взлетаем. Мы приземлились на территории Ирана, дальше пересели на вертолеты. Со мной все так же был мой М4А1. По прилету сюда все было иначе- не так, как до этого... тяжелые трудовые будни: блокпосты, колонны, засады, перевозки. Не было ни праздничных, ни выходных дней. Полгода мы вели бои, периодически наступая. Здесь мы столкнулись с другим уровнем терроризма, тут он опасней и страшней. Всюду были натяжки, мины - это заметно снижало нашу скорость и маневренность во время выполнения операций. В таких ситуациях понимаешь, что все таки не зря тебя учили деталям и, на первый взгляд, бесполезной работы. Однажды нам удалось перехватить информацию о готовящемся теракте в одном из районов, где находились американские дипломаты. В нашем батальоне три человека знали арабский, поэтому не составило труда перевести записи. Был случай, который я запомнил очень хорошо. Колонна роты Браво попала в засаду при перевозке боеприпасов в милях двадцати от провинции Гильменд. Штаб сразу же отправил к месту засады одну вертолетную эскадрилью, которая, к слову, не справилась с задачей. Спустя часа два в поддержку роты Браво отправили нашу роту. Было очень жарко... бывало, что вертолеты с трудом отрывались от земли, вот такая вот была высокая температура. Взлетев на высоту около тысяч трех футов, открыли дверь кабины, и было даже жарче, чем внизу, в разы жарче. Осматривая ситуацию внизу, нам казалось, что все было спокойно: торчащих черных рож нет, эскадрилья села в оврагах. И только, приземляясь, мы обнаружили, что эти самые севшие вертолеты уничтожены и, вряд ли будут восстановлены. На местности уже работали около десяти человек медиков. Сами террористы уже скрылись, а догонять их было опасно.
- Вижу, фиксирую местоположение, секунду... Ох, черт! Стрела 25: замечена большая группа противников к западу от дороги в группе деревьев.
- Принято.
- Черт! они... стреляют. Подтверждаю, по нам ведется огонь с запада... "Хард рок", это Стрела, нам нужно разрешение на ответные действия. Как слышно?
- Принято. Разрешение получено! Давайте, выжгите эти деревья к чертям.
- Слева! Огонь! *звуки плотных выстрелов*
- Убедитесь, что они там.
- Ох, черт! Огонь! Огонь! Выстрел из гранатомета. Замечено несколько выстрелов из гранатомета с той стороны.
- Принято!
*звуки выстрелов учащаются*
- Да, молодец! Один уничтожен.
- Отлично, принято!
- Вверх по дороге... вверх по дороге и слева. Вот в этом здании, ясно.
- Слева, 25, вы их видите?
- Да, открываем огонь...... Черт, ракета...... Попадание!
из разговора штабной роты с вертолетом 20-й ВЭ специальных операций
В конце зимы мне напомнили о завершении моего контракта, но я не мог покинуть зоны боевых действий и своих товарищей. Мне это удалось лишь тогда, когда 10-ю группу отозвали в Форт-Беннинг, а вместо нас ввели регулярные части Альянса.
May 2002- Our days. В начале мая я уже был в Сантосе и по приезду узнал, что мои родители умерли еще в декабре. Я был подавлен. В первую ночь в Лос-Сантосе мне не удалось уснуть: я видел летающие руки и ноги, слышал арабскую речь и ощущал холод внутри. Так продолжалось еще месяц. Мне пришлось идти в больницу, где посоветовали обратиться к квалифицированным психологам. Я нашел одного, он жил на другом краю города, и каждую неделю мне приходилось ездить к нему. Кажется, благодаря постоянным сеансам я смог умалить поток воспоминаний, но полностью избавиться от них у меня не вышло. Иногда я задумываюсь о том, чтобы завести семью, но резко обрубаю себя на этой мысли. Я не расположен к этому, ни к чему, что связано с любовью и заботой. Сейчас я стараюсь жить новой жизнью, но мысли о войне у меня не выходят из головы. Скорее всего, это так, потому что я сам хочу этого, хочу убивать, придумывать что-то новое, рисковать… Мне сорок, но, кажись, я еще молод и готов к работе. Мой инструктор перед тем, как попрощаться со мной, сказал кое-что очень истинное: “Ты можешь снять с головы зеленый берет, но вынуть его из головы у тебя не выйдет никогда”. Сейчас я постоянно вспоминаю эти слова.
Недавно я приобрел пару железяк: пулемет М249 SAW и снайперскую винтовку. Каждую неделю я езжу за город и освежаю память стрельбы из винтовки. Несколько дней назад мне пришлось снести руку одному парню из неблагополучного района. Он украл у меня бумажник, когда я слез с мотоцикла, чтобы поесть. Паренек был очень шустрым, успев вытащить с кармана ключи от мотоцикла и бумажник. Пришлось преподать парню урок… de oppresso liber… но я ведь порядочный гражданин и сразу заявил в полицию об угоне. Сегодня у меня нет какой-либо цели, я просто живу, чтобы жить. С недавнего времени начал снова посещать тренажерный зал, но это абсолютно ничего не меняет. Остается лишь надеяться на жизнь: может, кого-то встречу, может, все таки она сама что-то изменит.
единственное фото Джеймса со службы,
Ирак, 1990 г.
слева - Джеймс, справа - Майк Чемберс
Последнее редактирование:
